На заводе лако- красочных изделий решили устраивать вечиринки для художников. Идея оказалась простая и весьма своевременная. Обилие цифровой графики и всякие технологические штуки для CG, стали настолько широко доступны и популярны, что традиционная живопись перешла в разряд анахронизма. В лучшем случае, это были голло- полотна с использованием нано-красок или холсты, содержание которых было лишь макер-трекером для систем дополненной реальности, которые теперь у каждого были, а как без всего этого люди обходились раньше, было совершенно не понятно.
Владельцы и руководство завода по производству красок, решило как-то исправлять ситуацию, которая сложилась весьма интересным образом. Не смотря на революционные изменения в культуре и искусстве, есть железки и деревяшки которые нужно покрасить. Краска в этом случае- это всего лишь такой же строительный материал как и любой другой. Краска лишилась статуса того инструмента, при помощи которого, всего пару столетий тому назад создавалась магия произведений искусства. Таким образом, вспомнив о художниках, изготовитель красок решил брендировать свою продукцию. Ведь как говорил Гёте- "Насущное уходит в даль, а давность, приблизившись преобретает явность".
- "Все мы, слишком быстро позабыли о людях, для которых краска была не простым покрытием для крыш и стен, а чем- то, что помогало им создавать великолепные творения"- провозглосил владелец частного лако- красочного завода в седьмом поколении. -"Наш бизнес, во времена моих предков, зависел от этих людей и это не простительная ошибка, что мы не поддержали живописцев в эпоху цифровых революций".- "Идея с привлечением художников в целях рекламмирования нашей продукции- очень хороша"- заметил управляющий. "Для начала, нам не мешало бы понять с кем мы будем иметь дело, ведь у нас нет достоверной информации о том кто сейчас занимается жиописью профессионально и на какой резонанс может вызвать эта акция у потребителей нашей продукции".
- "Начнём с того, что познакомимся с художниками."- решил владелец завода. "Сообразите небольшую вечеринку для художников".
"Не формально конечно."- заметил он. "Нам просто нужно понять в какое русло мы должны направить наши усилия".
- "Всё будет организованно, без промедления"- отрапортовал управляющий и незамедлительно приступил к организации.
В одном из производственных корпусов освободили целый этаж. Притащили кресла, стулья, столы, всяческую аппаратуру для видеомапинга и ВР, на всякий случай. Разослали приглашения иллюстраторам, дизайнерам, графити мейкерам, виртуалистам и декораторам. В общем, всем кто хоть как-то связан с визуальным творчеством. Особое приглашение было выслано какому-то акварелисту- любителю, возраст которого перевалил за 90 лет. Это оказался едва не последний человек, который ыл на прямую связан с живописью в её традиционной форме.
Уже больше сотни лет, детей не интересовали краски, ведь они не так интерактивны как ви-эр. Родителям тоже не подуше, когда малыши в творческом порыве раскрашивают всё что попадётся на глаза- стены, мебель, пол, важные документы, любимую одежду или соседского кота. Первое поколение выросшее без красок, нашло себе замену в виде планшетов, тач-панелей и цифровых стилусов с UV проекторами. Следующее поколение уже наслаждалось нано-полимерами менявшими цвет и форму при прикосновении, потом ВиЭр и голло-мапинг вытеснили всё остальное. Разумеется, всегда были люди преданные древней традиции наносить на белые квадраты, разные жидкости различного цвета, но это было лишь причудой экстравагантных оригиналов и не носило никакого оттенка профессиональной деятельности.
Приглашённые художники пили чай, закусывали пирожеными и общались на различные поверхностные темы. Включили аудио сапортер и голоса стали распространяться в пространстве, как будто это кафедральный собор. Один из уличных Ви-Джи-маперов быстро набросал в пространстве структуры напоминающие древние помещения где строили первых роботов в сочетании с бионикой параметрической архитектуры прошлого века. Получился энвир наиболее соответствующий атмосфере момента. Запустили слайд-шоу на потолках и баседы потекли ручьём. Через какое-то время, управляющий решил, что момент настал. Появились столы с нагромождениями банок и баллонов с красками. Краскопульты и аэрографы. Куча кистей и валиков. Все желающие могли надеть белые комбезы, взять респираторы и очки и погрузиться в творчество. Таков был замысел управляющего- Понять, на сколько близки эти предметы и инструменты для собравшихся людей. Несколько графити-маркер-мейкеров решительно натянули комбезы и взялись за дело. Они набросали за двадцать минут восьми метровую панораму пирса на панто- островах близ Хокайдо. Сверкающие шпили над водой на фоне макро-мегаполиса вызвали восхищение и аполодисменты. За дело взялись Ви-Эр маперы и быстренько добавили изображению на стене объём и движение. Цвета стали ярче, изображение детализированней. Можно было различить движения автомодулей на многоярусных эстакадах. Изображение стало разрастаться и видоизменяться. Стены разползлись как кулисы и появились персонажи популярного ситкома, которые в гротескной форме изображали монстров рашвыривавших огромные башни в стороны как игрушки. На месте башен, сразу выростали огромные бутоны света и выпускали тысячи светящихся нитей. На нити были нанизаны все картины всех эпох процветания живописи. Они проносились как вагонетки на подвесной, канатной дороге. В хронологической последовательности ветвились стили и направления в искусстве за четыре тысячи лет его существования. О красках снова забыли. Маперы разбрасывали всё новые образы в пространстве зала, а аудио-мейкеры едва поспевали швырять в них аудио-эффекты. Краски остались на столах в неприкосновенности. Управляющего не интересовали каскады виртуальных миров, что обволакивали собравшихся в центре зала людей. Он присматривался к самим художникам. Те спорили и обсуждали что-то, делились впечатлениями.
Управляющий не сразу заметил, что рядом с ним всё это время стоял маленький и очень древний старичок. Старичок, тем временем внимательно наблюдал за управляющим. На лице старичка сияла хитрая улыбка, а выцветшие глаза в обрамлении глубоких морщин, вспыхивали лукавыми и озорными искорками.- "Чего вы ожидали, уважаемый?" скрипучим голосом спросил старичок. "Вы не сможете конкурировать со всем этим"- и он махнул рукой в сторону вспышек голлографических галюцинаций заполнявших зал.
- "Это естественно и неизбежно"- заметил он, с едва заметной ноткой тоски в голосе.
- "А знаете что?! Покажите мне ваш завод!"- старичок энергично встряхнулся, готовый казалось бы, идти на встречу любым приключениям. "В сущности, я никуда не выбираюсь из своего мдуля на панто-острове в тихом океане". "Моё многочисленное потомство обволакивает меня такой заботой, что я не имею возможности перемещаться по миру как раньше. Покажите как вы
изготавливаете краску, ту которой писал картины мой прадед. Мне это очень интересно, окажите честь".
- "О! Это честь для меня! Идёмте, я всё вам покажу". И они покинули вечеринку художников никем не замеченные.
- "Этот корпус один из пятидесяти, расположенных на пяти ярусах нашей панто-платформы"- начал свою экскурсию управляющий. "На платформе живёт и работает всего восемь человек, остальные- синты".
- "Старший сын снабдил меня парочкой синтов второго поколения"- сообщил управляющему старик.
- "У нас имеются синты всех пяти поколений"- похвастался управляющий. "Я не могу точно сказать сколько их у нас"- добавил он.
"Сами знаете, последние пара поколений модульны и реплицируемы".
- "Я видел только синтов третьей серии и по масс-ви видел четвёртых. Пятых мне видеть не доводилось"- оживился любопытством старичок.
- "Скажу вам больше"- засиял управляющий- "У нас есть десяток, другой синтов шестого поколения- это экспериментальная партия".
Они спустились на десять корпусов на один из нижних ярусов огромной платформы в океане.
- "Мы поднимимся на верхний ярус в конце нашего экскурса, а начнём с нижнего яруса"- сообщил управляющий- "В самом низу идёт отгрузка продукции. Там ёмкости с лаками, сырьём и красками, они стабилизируют всю платформу". "Мы снабжаем краской половину всех панто-колоний в тихом океане и частично в атлантике, а так-же на материке". "Это огромные объёмы. Отгрузка происходит непрерывно, на десяти уровнях причальных и грузовых терминалов под водой, в самом основании платформы".
Синты первого и второго поколения ничем не отличались от человека. Такие-же люди, только одинаковые. Если присмотреться внимательней, то можно было бы заметить, что на руках и шее имеются швы от спаек полимерной кожи. Чуть более прозрачной, блестящей и безжизненной как у манекена. Глаза тоже как у манекена, пластиковые и безжизненные, со взглядом "в никуда".
Двигались синты как обычные люди и говорили как обычные люди, потому как имели голосовые связки и мембранные аудио-сенсоры.
- "Мне всегда не нравилось, что их сделали такими похожими на людей"- задумчиво сказал старик.
- "Первые серии делали как замену людей и как слейв-стюартов. Мы сразу преобрели несколько деятков из первой серии, а с выпуском второй, общее колличество синтов на производстве было в пределах полутора сотен". Сейчас их не более полусотни, из тех что ещё в строю. Всего- же, где- то около шести или семи сотен. Бригадиры предпочитают работать с синтами из третьей и четвёртой серии на производствах".
Прозрачный пузырь сферы лифтовой кабины нырнул под воду и экскурсовод с экскурсантом увидели изумительное зрелище.
Огромные рыбообразные машины подплывали к вертикальной, стержневой конструкции с тысячами раструбов и стыковочных узлов. Этот стержень опускался на километр под воду и где-то в глубине терялся во мраке. Освещение здесь не требовалось.
Синты и автоматизированые субтанкеры обходились более надёжными сенсорами чем визуальные. Полупрозрачные роботы- рыбы, величиной с дом, подплывали к раструбам, присасывались к ним и наполнялись разноцветными жидкостями, распучивались, раздувались, насытившись отваливались от лако-красочной кормушки и медленно уплывали в сторону пунктов назначения. Где-то далеко, они точно так-же подплывают к таким-же подводным стержням причальных конструкций и изрыгают содержимое своих желудков- танкеров в систему трубопроводов пантонной- платформы океанического города. Там, краска перекачивается в ёмкости, синты- маляры забирают её и красят дома, палубы, модули, стойки и фермы, защищая самые разнообразные поверхности от солнца, влаги, коррозии, ветра и наверное, самого времени.
Пузырь лифта взмыл на поверхность и пролетел мимо верениц цистерн и баков. Пару раз на глаза попались синты. Они ремонтировали какие-то механизмы, наверное насосы. Потом лифт унёс наблюдателей выше, на производственные яруса. Здесь его движение замедлилось и лифт начал петлять под потолком цехов в горизонтальной плоскости. Тут располагались нагромождения реакторов, сплетения трубопроводов, концентраторов, смесителей, всяческой техники необходимой для смешивания компанент для получения того, что становилось краской.
- "Вы ведь знаете, что мы делаем краску из воды?"- спросил управляющий.
- "Да, конечно." - ответил старик. "Сейчас всё делается из воды. Это единственное чего у нас в избытке"- грустно заметил он.
- "Ну не совсем"- поправил его управляющий. "Ещё нам нужны некоторые органические и не органические компаненты, которые мы не можем синтезировать из водорода". "Вот там, у нас реакторы и концентраторы. Барионный синтез в промышленных масштабах- это не меньше пятидесяти тысячь кубометров продукта в сутки".
- "О! Это ведь сотни тысячь кубометров океанической воды!"- воскликнул старик. "Так мы останемся без воды вообще!".
- "Не стоит беспокойств"- отметил управляющий. "Мне известно, что синтез водорода при структурировании вакуума будет доступен уже через пару десятков лет. Опять же в промышленных масштабах. Так, что воды ещё хватит, а не хватит, так через какое то время дело дойдёт и до кислорода, а там и вода появится, и всё отальное".
- "Будем считать, что вы меня успокоили"- усмехнулся старик.
- "Мне интересно как вы создаёте сами составы. Тысячи тонн жидкого цвета, перетекающего по трубам- для меня слишком абстрактно"- сказал старик.
Лифт поднялся на верхушку платформы. Отсюда были видны лесные насаждения, аранжереи и простые дома для простых людей- владельцев и управляющих, их семей. Людей не было видно. Возможно их здесь и небыло. "Через несколько часов начнут возвращаться транспортные боты, за нашими художниками. У нас есть ещё немного времени"- заметил управляющий.
Они оказались в лабораториях и жилых корпусах синтов. Синты не нуждалсь в пище и воздухе. Им нужно было заряжать свои батареи раз в 30 часов. Четвёртая и пятая серия синтов имела возможность заряжаться безпроводным способом на всей территории платформы и им не требовалось время на рекалибровочный сон, как предидущим поколениям.
Один из синтов третьего поколения стал сетовать на то, что системы питания синтов следующих поколений к великому сожалению не совместимы с предидущим поколением, то есть его. Так что ему приходится искать точку питания (простую разетку), когда он начинает испытывать усталость и плохо соображать.
Не удивительно, что по всей платформе разбросаны сотни таких точек питания и металические скамейки по соседству.
Синты, просто достают из кармана шнур питания, втыкают в розетку, садятся на скамейку рядом и дремлют.
Их когнитивный блок при этом начинает активно перерабатывать всё что произощло с синтом за время его последнего бодрствования. Вся информация накопленная им структурируется и оптимизируется, системы тестируются и калибруются. Раз в несколько дней, синты проходят макрокалибровку, когда из память синхронизируется. Так, что у них по сути одна память на всех. Это увеличивает производительность каждого и избавляет от необходимости тратить время на обсуждения массы вопросов.
Некоторые синты первого и второго поколения с кожей человеческого цвета имели татуировки на своей резиновой коже. Их пластмассовые причёски тоже отличались. В основном они были весьма потрёпанные и залатанные не один раз. Химикаты разъедают
резину и её приходится менять кусочками в целях экономии.
Порой, было видно как на руках одного синта, шрам от сварки резины разделял две разные татуировки и пальцы тоже отличались тоном. Кожа для такого синта бралась с вышедших из строя собратьев и заплатками приклеивалась ещё функционирующим синтам. Так что все они напоминали отряд монстров франкинштейна, не то что у городских синтов, у которых вся поверхность кожи менялась целиком.
Эти синты носили тяжёлые строительные ботинки, карго- штаны со множеством карманов и грязные футболки с выцветшим логотипом компании. Синты третьего поколения были такими же, но их кожа была глянцевая и менее подвергалась загрязнению и выцветанию, поскольку был использован нанополимер. Попадались и такие синты, определить серию которых было не возможно.
Голова от третьего с характерной мимикой, а руки от вророго и первого или наоборот.
Зато, четвёртые и пятые отличались от остальных очень сильно. Их кожа была матово-чёрного цвета. Очень толстая и резиново-чёрная. У них тоже имелись швы склейки. Они были так же изношены от нечеловеческой работы, изъедены химикатами, моркой солью, облучены остаточной радиацией реакторов и концентраторов. Одежда из пластика видимо, выходила из строя ещё быстрее и была одноразовой, одинаковой.
Внешне они ни чем не отличались друг от друга, кроме тех отличий, что давала им крайне агрессивная среда. Их чёрные лица были лицами манекенов, очертания размыты и только намечены, как будто- это только заготовка которую только предстоит обработать и детализировать. Серые волосы- проволока были многочисленными датчиками температур, газов, мимии, излучений, радиоволн и кто знает ещё чего. Между собой они не разговаривали, видимо использовали беспроводную связь. Благодаря дублированной когнитивной системе, они не нуждались в рекалибровочном сне. Всё это в совокупности делало их более эффективными на самых сложных и опасных работах. Двигались они не так как люди или синты предидущих поколений. Более резко и стремительно, как пантеры, иногда намертво замирая на месте и не двигаясь вообще. Это было гипнотизирующе и пугающе одновременно.
- "Их проектировали специально для производственных нужд, а пятое поколение создано для работы в открытом космосе в условиях вакуума и большого перепада температур"- прокомментировал управляющий. "Несколько из четвёртой серии работают внизу, на добыче органики и минералов. Там, на самом дне".
"Как оказалось, синты похожие на людей уже ни к чему и копировать людей уже не в тренде, так что этих конструировали скорее по образу морских млекопитающих. Внешне, они конечно напоминают людей, но структура мышления, восприятие и вся нервная система скорее как у дельфина. Вы знаете, мне тут доводилось видеть как один синт из глубоководной команды разговаривал с касатками и те ему что-то отвечали. Оказалось они сообщали ему об изменениях в подводном течении, а он предупредил их о изменениях маршрутов подводных танкеров. Пятая версия ещё более любопытна. Сейчас наращивается производство пятой серии для работы в открытом космосе. Я слышал, что их отправляют тысячами на строительство орбитальных колоний. У нас их не много. В основном вторые и третьи. Все бригдиры только пятые. Они организуют остальных и работают значительно больше остальных при этом. Они фенаменально продуктивны. В их поведение заложено как можно меньше пересекаться с людьми. Они стараются быть не заметными и избегают попадаться людям на глаза без необходимости. Первые и вторые, на против так и липнут к людям. Такая уж у них природа. Так получилось, что Первые две серии и последние две, на столько отличаются по своей природе, что они избегают друг-друга. Так что пятые- бригадиры стараются работать только с четвёртыми, а предидущие три серии считают бесполезными. Вся платформа самоорганизуется и я тут управляющий, скорее исключительно внешними вопросами, но не внутренними. Всё производство в руках "пятёрок" уже около пяти лет и ни одного сбоя. Они феноменально всё сами организуют. Очень креативны знаете- ли. Всё сами решают". Управляющий, явно восхищался своими синтами, если не сказать, что гордился ими.
Старик задумчиво наблюдал за синтами и думал о чём-то своём.
- "Вы упомянали о шестой серии. Где они?"- спросил он.
- "Они в лабораториях"- ответил управляющий. "Вам понравится, то что вы увидите".
Два синта постарались незаметно ретироваться, когда на пороге одной из лабораторий появились посетители.
"Останьтесь"- сказал управляющий и оба синта замерли в ожидании дальнейших распоряжений. "У нас в гостях настоящий художник"- сообщил синтам управляющий. "Ему интересно всё что мы тут делаем и в особенности то, что касается древнего искусства живописи"."К тому- же ему интересны синты, у него два из второй серии". Синты продолжали стоять на своих местах в ожидании каких-то дальнейших инструкций. "Мне бы хотелось, чтобы вы ответили на любые вопросы нашего, почётного гостя и показали ему всё, что его интересует. Мне же должно вернуться к гостям". Синты молча кивнули в ответ, сделав это синхронно и одинаково.
После этого они начали двигаться плавно и непрерывно, как- бы перетекая из одного места в другое. Их головы, руки и ноги, а так же всё туловище, двигались предельно осознанно, но как-бы сами по себе. Каждая рука работала отдельно. Старик не сразу заметил, что у одного синта оказалось три руки, а у второго их целых пять. Он не сразу догадался, что синты прятали лишние конечности за спиной, выставляя на показ только две. Один из синтов моментально отметил, что старик рассматривает их конечности и произнёс- "Желаете, чтобы мы изменили форму?". "Как вам будет удобней."- растерялся старик. Один из синтов грациозным жестом пригласил посетителя пройти в лабораторные помещения и старик не сразу понял, что в тот момент когда он отвлёкся на приглашение первого синта, второй успел как- то незаметно избавиться от лишних конечностей. Когда же старик, обратил внимание на это, уже второй синт успел стать двуруким. Куда делись руки старик так и не успел понять, поскольку синты распахнули просторное помещение.
Это было что- то не вообразимое. Станки- мольберты, банки с краской, баллончики и тюбики, множество кистей и подрамники с натянутым холстом.
Всякий раз, когда старик подхдил осмотреть и потрогать тот или иной предмет, один из синтов рассказывал об этом предмете.
- Кисти мы распечатываем на 3D принтере, по скольку у нас нет доступа к естественным материалам, но мы сумели воспроизвести упругость и свойства волоса того или другого животного, чтобы получить точные тактильные ощущения при работе с кистью. Сочетание фибергласового карбонового волокна и пропилена и фтор- этилена. Подрамники- алюминий и дюраль, холст- полифибра с гранулированным грунтовым покрытием. Вся технология воспроизведена по описаниям древних книг. Все прочие инструменты распечатаны по изображениям и описаниям из пособий для художников в свободном сетевом доступе.
- Сколько же у вас ушло времени на то, чтобы всё это воспроизвести?
- 160 часов или 7 дней функционального спринта для трёх единиц- ответил синт- Вот результат. И синт показал на аккуратно сложенные коробки около одной из стен. Это пробные наборы- объяснил синт. Каждый из гостей получит такой набор в подарок перед отбытием домой. В наборе краски, кисти, палитра, несколько маленьких картонок с различной текстурой и грунтовкой, разбавители и маслёнки. Вы получите такой же в подарок.
- Это приятный сюрприз- заметил старик.
В этот момент он заметил, что к одной из стен помещения, в углу, рядом со стелажами, прислонены подрамники. Эти подрамники были немного испачканы краской, все они стояли повёрнутыми лицевой стороной к стене, что давало возможность увидеть на оборотной стороне надписи. Такие надписи узнавались сразу. Старинная традиция, когда по окончании работы, художник писал на обороте картины название, своё имя и дату завершения. На всех полотнах были проставлены разные названия, но дата и имя были одинаковыми. Старик подошёл ближе, чтобы прочесть имя. Имя было такое- STZ 5102 (Aldo). Старик просто спросил- "Кто автор?" Один из синтов ответил после небольшой паузы- "Наша третья единица. Его реестровое имя Альдо". "Пожалуйста, позовите его". - попросил старик.
Спустя минуту пришёл такой же синт. Его отличали от собратьев семь рук. Четыре правых, начинающиеся от плечей и заканчивающиеся почти у пояса и три левых, прикреплённые в области лопатки. В руках были кисти, палитры, набор бутылочек, какие-то лопаточки и несколько инструментов напоминающих своим видом хирургические. Синт уставился на старика в ожидании дальнейших действий.
- Алдо, это ваши работы?
Синт уставился на стопку холстов у стены, как будто видел их первый раз. После секундной паузы он ответил- Да. Совершенно верно. Это мои пробники.
- Я могу взглянуть?
- Да. Разумеется!
Синт стремительно спрятал содержимое своих рук в кармашки своего комбеза, футлярчики и коробочки, успев при этом протереть всё фибровыми тряпочками. Это заняло у него не больше секунды пока он сделал три шага к холстам. Было похоже, что на секунду вокруг синта образовался вихрь и моментально всё пришло в идеальный порядок. Уже свободными руками, он взял сразу семь картин и перевернул, расставив их вдоль стены, лицевой стороной к зрителю.
Старик увидел косяк глубоководных рыб, формирующий собой облако. Сквозь облако из рыб было видно пробивающийся свет от глубоководного аппарата. Океаничекое дно причудливой формы, с проступающими силуэтами газгольдерных сфер, трубопроводов и донных фидеров, останков брошенных глубинных ботискатов. На одной из картин, была изображена уже знакомая панто-платформа, с самой поверхности воды, а на другой картине, она же, но с видом из под воды, с глубины. На некоторых картинах, были изображены синты занятые повседневным трудом и какими- то своими заботами, в те моменты, когда люди не видят их. Сидящие рядом с точками питания и смотрящие куда-то за горизонт, Меняющие друг другу изъеденную морской водой и ацетоном резиновую кожу, перетаскивающие какие-то грузы.
Все картины были невероятно детализированные, живые, казалось объёмные. Колорит, композиция, сюжеты, техника исполнения, всё было гармонично и вызывало интерес. Вода была холодной, прозрачной или мутной, она была объёмной и глубокой.
Свет на поверхностях объектов был пронзительно жёсткий и обжигающий, так, что казалось весит жаркое марево от раскалённого металла палуб. Н а других картинах, освещение было мягким и рассеянным, тусклым и холодным. Мельчайшие нюансы и акценты поражали и засталяли буквально ощущать изображённый момент. Не оставалось никаких сомнений, что художник изобразивший всё это, видел всё своими глазами и был там. Художник как будто хотел обратить внимание зрителя на такие детали, которые остались бы не замеченными, будь это голло- фотографией или голло- фильмом. Вот здесь, синт несёт три стокиллограмовых баллона с каким-то газом. Бклоснежные баллоны выглядят лёгкими как пушинки в его механических руках, но подошвы грубых ботинок, буквально расплющены под этой тяжестью. Резина плавится под лучами полуденного солнца. Старик заметил, что рядом с закатанным до локтя рукавом, резина разошлась по шву, обнажив титановый, блестящий сустав. За спиной синта, выстроена батарея из сотен белоснежных баллонов. Или, вот к примеру, вид на платформу. Здесь, очевиден ракурс с точки зрения плавца. Платформа на расстоянии километра возвышается над волнами. Волны-то штормовые. Здоровенные гребни разметающие пену и дисперсию брызг на десятки метров. Серое, низкое небо с грозовыми облаками, но при этом ощущение контраста и невероятной ясности ощущений. Так может видеть только тот, кто только-то всплыл из глубин тяжёлой и не проглядной тьмы и тишины, сразу оказавшись на
поверхности бушующего океана. Над платформой видны секущие струи дождя, а чуть дальше, небо уже начало проясняться. Такие пронзительные детали, прорисованные так осторожно, почти незаметно, но вмсте с тем, с такой ясностью осознания. Старик разглядывал картины молча. Синты тоже молчали и неподвижно смотрели на старика. Возможно сейчас они сканировали тысячи параметров его нейро-химических реакций, серцебиения, температуры, микроскопического премещения зрачков, зная наверняка на что он смотрит и что в этот момент ощущает. Старика это не волновало. Он был полностью поглощён в созерцание картин.
Старик, наконец вышел из оцепенения и начал то приближаться к картинам, то отстраняться от них, стараясь менять точку зрения и разглядеть какие-то упущенные детали. Посыпались вопросы.
- Какие сочетания вот тут?
- Лаки, кобальт, ультрамарин, виноградная кость, охра, оксид полигидрокарбоната магния. В несколько слоёв лессировками.
- А вот этот тон поверх объектов как будто меняет всю первоначальную гамму.
- Да. Это аберационный лак с добавление экстракта из панциря глубоководного краба. Он меняет альбедо органических пигментов, но иннертен к химическим.
- Как тебе удалось достигнуть ощущения такой глубины морской волны?
- Я трассировал толщу волны от точки входа до выхода, измеряя абсорбцию, коэффициенты преломления, рассеивание лучей света. Потом... я изучил технику прописки воды у древних мастеров маринистов и пришёл к выводу, что несколько слоёв лаков с подобранным тоном, нужно проложить слоями жидкого полимера, меняющего хроматику виделенных компонентов состава краски. Так, что визуально лой за слоем пдвергается своеобразному сфумато, что усиливает ощущение объёма и полупрозрачности воды.
- Ты ведь всё просчитал? Верно? Измерил всё своими перцептронами и сформировал математическую модель, корорую потом просто воспроизвёл при помощи красок. Верно?- старик, казалось сожалел о чём-то или был раздосадован.
- И да и нет. - ответил синт Альдо.- Разумеется, физиология моего восприятия отличается от человеческой. Мои перцептронные рецепторы обрабатывают в тысячи раз больше информации чем органические человеческие. Всю полученную информацию обрабатывают
мои когнитивные ганглии и я получаю высокоточные, многомерные модели, которые могу хранить в памяти. Чтобы вывести такую модель в голло- проекцию, мне нужно просто подключиться к устройству вывода, но... в живописи ты сам являешся устройством вывода. Да, у меня есть в распоряжении дополнительные конечности, но по сути, я пользуюсь ими так же как и любой человек.
- Между перцептронным моделированием и холстом- пропасть... - синт замолчал.
Старик пристально уставился на синта и спросил- Как же ты преодолеваешь эту пропасть?
- Я представляю, что я художник. Ну... как будто я настоящий художник и как будто... я человек. Вот, я сижу перед холстом и знаю что я буду изображать и знаю как я буду это делать. В этот момент приходит понимание что именно мне нужно сделать. Я представляю, что я беру кисть, как это делал какой-нибудь древний мастер, набераю нужные краски на кисть и прикосаюсь к
холсту. Чуствую упругость кисти и холста, начинаю медленно набрасывать контуры изображения сверяясь с тем, что воспроизвели мои перцептроны. Потом всё идёт какт-то само. Я просто едва успеваю следовать тому, что я должен был бы сделать, если бы я
был художником. Вот и всё.
- Так значит ты считаешь себя художником?- спросил старик.
- Я синт, который реконструирует деятельность тех, кто считали себя художниками.
- А твои картины? Как ты полагаешь, они могли бы быть созданы художником, если бы их написал кто-то другой?
- Полагаю, что если бы этот человек или синт воспроизвёл всю последовательность действий, которую воспроизвёл я, он бы получил, в какой-то степени схожий результат. Я лишь тестировал нашу продукцию. Других задачь не было.
- Почему ты выбрал именно эти моменты? Чем ты руководствовался при выборе сюжета?
- Это просто. Пролистал свою память за последний цикл записи и выстроил последовательность всей записи как хронологическую кривую множества параметров. Наибольшие всплески разницы показателей я принял как точки контрастности. Вот тут, момент моего всплытия на поверхность, после стадвадцати часов сбора образцов глубинных пород на океаническом дне. Там не так много визуальных данных. В тот момент, когда я оказался над водой, мне пршлось понизить пропускную способность каналов датчиков, но на секунду на меня обрушилась масса информации. Этот всплеск был наиболее заметен в цикле записи и я выбрал его. То же и с остальными сюжетами.
- А вот тут? Этот синт просто перетаскивает груз. Почему ты выбрал этот сюжет?
- Мне нужно было скомпановать всю информацию по этому синту, для акта списания. Здесь изображена его последняя рабочая задача. Этот синт больше не подлежит восстановлению.
- Ты видел этого синта последним?
- Да. Он перестал быть функциональным спустя 2700 секунд после этого момента. Я получил директиву записать в архив весь хронометраж этого синта. Эта задача вызвала всплеск в хронометраже записи моего цикла и я выбрал именно этот момент. Это был последний раз, когда кто-то видел этого синта функциональным. Это был я.
- Много у тебя таких всплесков, за твой.. как его.. цикл?
- За сам цикл не так уж много, но колличество всплесков возросло экспоненциально за последние двое суток.
- Да!?- удивился старик- И что стало причиной?
- Я был занят живописью.
Синт подощёл к ещё не продемонстрированным картинам и развернул одну из них. На картине было изображено пустое, заполненное светом пространство, из которого выступали нечёткие, почти абстрактные образы, а посредине была изображена фигура синта сидящего за мольбертом. На мольберте располагалась картина, где рекурсивно, был изображён всё тот же сюжет. Синт сидящий за мольбертом, рисующий синта сидящего за мольбертом, и так далее.
- Ты как будто вошёл в цикл. - проконстатировал старик.
- Верно. Момент отождествления себя с ролью художника, я фиксирую всплеск перцептронной активности. У меня формируются многочисленные нейронные связи которых до этого небыло. Когнитивные ганглии работают на пределе ресурса. Эти всплески такие же как и те что были до этого, но в этом случае, они воспроизводимы. Всякий раз когда я функционирую как художник, я получаю подобный всплеск.
- Это называется творчеством- заметил старик.
- Как вам будет угодно- ответил синт.
Пришёл управляющий, поинтересовался как дела, всё ли в порядке. Сказал, что гости уже собираются отбывать и предложил проводить старика, до посадочного терминала. Старик, казалось был немного возбуждён, растерян и о чём-то напряжённо размышлял. По пути до посадочных площадок он сказал управляющему- Я нашёл художника которого вы так искали! Это синт. Его зовут Альдо. Я беседовал с ним и видел его работы. Это изумительно! Он использует старинные техники живописи соблюдая в точности тот способ живописи которым пользовались в древности. К тому-же, он привнёс множество технологических новшеств, что
было не доступно традиционным живописцам. Это поразительно! Вы знали об этом?
Управляющий, казалось размышлял что бы ответить.
- Не всё так просто. Разумеется я отслеживал всё что делала эта группа синтов и мы оказались в той лаборатории не случайно. Мне было интересно как вы отреагируете. Это синт отличается от остальных. Он не только из эксперементальной партии, но и подвергся кое- каким модификациям. Всё что с ним происходит детально фиксируется и в режиме реального времени перенаправляется в банки данных изготовителя. Там, на сколько мне известно, не меньше десятка синтов анализируют эти данные и корректируют калибровку его весьма не простых систем дистанционно. Пока это только эксперемент и изготовитель и мы, с нашей стороны, только наблюдаем. Выводы делать рано. Обнародовать результаты тоже.
Управляющий немного подумав сказал- А знаете, последнее время он рисует только себя рисующего себя. Синты со стороны изготовителя, говорят, что это вызвано аутоцикличной когнитивной эмболией. Проще говоря, он подсел на это и получает от этого удовольствие. Своеобразная зависимость что-ли. Это всё за гранью синто- психологии, а я в этом не специалист. Само по себе явление не заурядное. Синт- художник, да ещё, если так можно выразиться, с аналогом чувств и эмоций не запрограммированных, но самообразовавшихся что-ли. Это ведь выходит, что такой синт уже не совсем машина, а почти живое существо. Это черевато многими последствиями, так что мы не торопимся, чтобы об этом все узнали. Вы понимаете?
- Да, я понимаю вас. -ответил старик.- Если возможно, я буду справляться у вас о судьбе этого синта.
- Это вполне возможно, но не распространяйтесь об этом, прошу вас. Да, совсем запамятовал, я отправил вам лично, наш набор художественных материалов. Если вас не затруднит, прошу вас, напишите несколько этюдов в вашем стиле, при помощи нашего набора и отправьте нам. Это очень важно для нас.
- Да. Конечно. Думаю, через неделю другую смогу чем- нибудь вас порадовать. Синт конечно проворней, но у меня только две старые, трясущиеся руки. Так, что скоро не обещаю.
- Мы вас не торопим. Доргой мастер, всё что вы сделаете, будет для нас огромным подарком и большой честью. Разумеется, гонорар мы вам гарантируем. Если вам что-то потребуется, сообщайте. Всё будет доставлено вам без промедлений.- Управляющий расплылся в улыбке.
У платформ с транспортом было шумно. Креативщики, видеомаперы и прочие творческие личности, многие из которых явно на веселе или под воздействием каких-то нейро- возбудителей, оживлённо обсуждали что-то, шутили, спорили. Несколько синтов, таскали уже
знакомые коробки к авиапузырям и турболётам. На них никто не обращал внимания. Ни на синтов, ни на коробки. Постепенно толпа рассасалась. Пузыри разлетелись в разные стороны, турболёты унеслись прочь. Один из них унёс с собой старика.
Спустя месяц со дня вечеринки художников, управляющий разговаривал со старым мастером. Старик использовал такую-же старинную
форму связи какая использовалась в его дни. Простое телеприсутствие.
- Вам понравились этюды, что я вам прислал?- начал старик после приветствия.
- О, да! Всё замечательно! Мы вам очень признательны. Особенно, замечательно, что вы выбрали именно морскую тему. Пейзажи с восточно- океаническими платформами просто восхитительны. Там потрясающие места. Это очень кстати, ведь мы сострудничаем со многими владельцами, арендаторами и застройщиками в этих местах. Так, что вам отдельная благодарность за выбор места.
- Я тут просто живу. Гощу у внука. Но это не важно. Я хочу вас спросить...
- Гонорар мы вам уже перевели, если вы об этом. Возникли какие- то затруднения?
- Нет. Всё в порядке. Я о другом хотел спросить. Помните, тот синт, что рисовал? Я хотел спросить о нём.
- Ах да. Помню.- на лице управляющего можно было прочесть озабоченность и неловкость.- Вынужден сообщить вам, что всё завершилось печально. Эксперемент свернули... точнее закрыли по факту. Синт не функционален уже пару недель и восстановлению не подлежит.
- Что случилось? Расскажите мне!
- Я уже говорил вам про аутоцикличность? Да вы и сами видели всё. Он как раз, тогда начал рисовать себя рисующего себя. Когда он изрисовал все имеющиеся в его распоряжении холсты, он принялся разрисовывать все поверхности которые его окружают. Как он умудрился за пару дней расписать целый уровень платформы, я ума не приложу. Это выглядит пугающе, скажу я вам. Человеку такое не под силу. Так вот. Его помешательство внезапно эволюционировало в тот самый момент, когда у него закончились эксперементальные художественные материалы из его лаборатории. Этот синт спустился на нижний уровень платформы, где у нас резервуары с готовой продукцией. Там он подключил локальные отводы себе на краскопульт. Потом он распотрошил одного из механических мант, оторвав у него векторные ускорители и манипуляторы. Приспособил их себе, став похожим на клубок конечностей, раструбов, сопел, с пучком разноцветных трубок по которым к нему поступала краска. Он запитал себя на прямую,
взломав одну из точек питания для двоек. В таком виде он приступил к тому что задумал. Он успел разрисовать все поверхности нижнего уровня и половины следующего. За тем его функциональность была прервана.
- Вы разрушили его?
- Вовсе нет. Напротив. Мы получили распоряжение со стороны изготовителя не вмешиваться. Просто наблюдали всё это время за ним и прикидывали размер ущерба который он нам причиняет. Бригада дистанционных операторов пыталась его откалибровать. Как я понял, они пробовали вывести его перцептронные ноды из петель циклов. Потом они говорили что-то про рекрсивные петли, про образование виртуальных каскадных слоёв нейро- перцептронной ткани. Я ничего в этом не понимаю. Они не отключали его и не пробовали гибернировать. Записывали все поступающие от него данные и голлопроеционные модели происходящего с этим синтом. То ещё зрелище, скажу я вам.
- Рассказывайте всё. Я вас прошу.
- Собственно, дальше рассказывать нечего, кроме того, что произошло совершенно невообразимое. Все синты как с ума посходили. С нескольких уровней сбежилось не меньше сотни. Двойки, тройки, четвёрки. Они как разъярённые пчёлы посыпались на Альдо со
всех сторон. Как стая саранчи. Они в считанные секунды разорвали его на мелкие детали и растащили по всей платформе. После чего, вели себя как ни в чём не бывало. Ни у кого в памяти не отложилось это событие. Как будто в этот момент они были в стазисе. Мне это всё не следует вам говорить. Я думаю, что вы понимаете на сколько это конфиденциальная информация. Таких
массивных сбоев в работе синтов ещё небыло. Всё строго засекречено.
- Как вы думает, что произошло там, у вас на платформе с Альдо и всеми этими синтами?
- Я не разбираюсь в синто- психологии на столько. Я же говорил. Прилетал представитель изготовителя. Человек. С ним бригада синтов, что дистанционно наблюдала за Альдо и всей эксперементальной группой. Они забрали Трета и Одо, двух других синтов изэтой группы. Нам перевели солидную сумму отступных и возместили весь ущерб в двухкратном размере. Разумеется с оговоркой на нераспространение об инцеденте. Так что всё обошлось без шумихи и скандалов. Вам я доверяю, но прошу вас на рассказывать об этом. Никому не нужны такие подробности.
Старик был огорчён такими новостями.
- Я обещаю вам, что не буду болтать лишнего. Даже близким. Только пообещайте мне, что я увижу, то что сделал там у вас на платформе этот Альдо.
- Тогда поторопитесь. Скоро ничего не останется. Последствия уже устраняют.
- Я вылетаю сейчас-же. Немедленно. Координаты вашего завода всё ещё остались в памяти моего пузыря. Я буду у вас через два с половиной часа. Встречайте меня на площадке.
- Хорошо. Я вас встречу.
Через три часа управляющий уже встретил старика и проводил его на место происшаствия. Два нижних уровня завода- платформы были одним, сплошным местом происшествия. Нижний уровень уже начали перекрашивать. Несколько синтов с краскопультами, заливали графити колоссальных размеров белой, непроницаемой краской. Старик рассматривал всё жадно. Как будто пытался отыскать что-то в нагромождении образов.
Это было что-то невообразимое. Управляющий был прав. Ни одному человеку не подсилу провернуть такое, даже при наличии высокотехнологичных приспособлений. Графити обычно наносят при помощи краскопульта или какого-то распылителя краски. Здесь же видны были мазки, ерекрывающиеся слои краски нанесённые всеми возможными способами. Днтализация была запредельной. Были изображены микроскопические милиметровые детали. Сами "фрески" или "графити", были смешением всех возможных стилей и жанров.
При этом столь органично переплетённым, что всё это было похоже на новый стиль или вид творчество. Старик не видел ни разу ничего подобного. Сами сюжеты были вложением одних образов в другие, как патерны Эшера, но куда изощрённей в сюрреалистичной манере, реалистичные и фантастические одновременно.
- Тот человек, что прилетел от изготовителя, сказал, что здесь изображена карта сознания Альдо изнутри. Альдо как-бы вывернулся наружу и выплеснул себя в виде образной схемы на поверхность всего что его окружало.
- Я хочу рассмотреть всё сдесь, пока вы не закрасили это. Я бы оставил всё как есть. Это же уникальное произведение искусства. Пусть и порождённое машиной. В прочем я вас понимаю. Вам не нужны лишние хлопоты.
- Я рад, что вы меня понимаете. Мы никак не можем отавить всё это здесь. Если это останется тут, то начнутся вопросы. Всё это как-то придётся объяснять, что-то придумывать и правда всё равно откроется. Это ляжет тенью на всех синтов. Начнётся истерия.
Люди не поймут, что это лишь неудачная эксперементальная ветка.
- Вы можете оставить меня здесь одного?
- Могу. Только с сопровождающим синтом.
- Хорошо. Я пойду осматривать всё это. С вашего позволения.
Старик бродил по двум уровням чуть меньше шести часов к ряду, в сопровождении синта второй серии. Совсем обессилив, он опустился на скамейку рядом с точкой питания для синтов. Он всё пытался осознать что же здесь произошло. Пробовал воспроизвести всю последовательность событий, чтобы найти ответ на вопрос- Что случилось с Альдо. Осмотрев всё что мог, старик пришёл к выводу, что всё, что нарисовал синт Альдо, было лишь фрагментом огромного, фрактального патерна, где каждая деталь была в строго отведённом ей месте. Каждый фрагмент и каддое сочетание цвета, несло в себе какой- со символизм или аллегорию. Огромные газгольдерные сферы были разрисованы сперальными узорами из эмбриональных стадий развития различных животных. Трубы изпещрены символами напоминающими узоры ацтеков или майя, обёрнутыми всё в те же спирали, напоминающие ДНК.
Это и были ДНК спирали с наслоением какой-то дополнительной информацией, понятной только Альдо. Если идти вдоль труб, то можно было увидеть от какого живого существа к какому ведёт спираль ДНК. Газгольдерные сферы располагались тремя кругами вокруг центральных стоек платформы. Несколько сотен таких сфер были разрисованными целиком и полностью. Все трубы, все поверхности включая полы и потолки. Все спиралевидные переплетения рисунков сходились к центральным стойкам и тут начиналось
невообразимое буйство красок. Смотреть было непривычно и сложно. Казалось, что сами стойки изгибаются и ходят ходуном, а пол и потолок постоянно движутся и закручиваются в мерцающий ковёр стробящейся мешанины образов. Деревья, облака, птицы, вода и рыбы, всё было вырисовано техникой пуантилизма, но вместо точек были выпечатанные математические символы, вместо штрихов- строчки бинарного кода, алгоритмические формулы, строки латыни, тибетского и санскритского начертания. Всё это перекрывало друг друга слоями, создавая невообразимые оттенки цветов. ВИхрь образов уходил высоко, вдоль стоек и стен шахты на следующий уровень выше. Старик с трудом добрался до туда, при помощи своего провожатого синта. Там были только образы людей и синтов.
Альдо запечатлел как формы людей и синтов морфируют и переплетаются между собой ветвями расходяжимися от стоек во все стороны, по потолкам и полам переборок этого уровня. Явно не завершённые куски этой безумной фрески, местами открывали технику его рисунка. Он использовал трафаретные заглушки формируемые на мембране сопла краскопульта. Сопло выстреливало краской и та пройдя сквозь маленький трафарет, падала не поверхность правильным контуром выбранного рисунка. Множество сопел, автоматными очередями выстреливали постоянно меняющимия контурами. Всё было невероятным образом продуманно и синхронизированно в этой машине для рисования по имени Альдо. Старик попытался представить как Альдо утыканный множеством механических конечностей, носится с огромной скоростью под потолками и вдоль колонн несущих конструкций, вдоль труб и танкерных цистерн, разбрасывая во все сторону радугу красок и каждая капелька, каждая пылинка краски ложится на отведённое ей место. За Альдо тянется, петляет и извевается сос свистом сгусток трубок, по которым под давлением к нему нагнетаются тонны жидкой краски сотен оттенков и цветов. Старик попытался представить какие объёмы информации должен был обрабатывать Альдо за тысячные доли секунды, которые нужны были для того чтобы отдать сформированные команды форсункам, векторным ускорителям, что перемещали его в пространстве, мембранным фильтрам для смены рисунков трафарета на сотнях сопел и форсунок. Всё это двигать и шевелить в точной и математически промоделированной последовательности, двигаясь вдоль векторов виртуальной модели, что Альдо видел внутри своего сознания. Старик понял, что Альдо не остановился бы до тех пор пока не разрисовал всю платформу целиком.
Каждый дюйм всех поверхностей. Если бы ему это удалось, он превратил бы платформу в Мандалу- янтру размерами с город. Не доступную для понимания и осознания человеком. Что это было? Что могло происходить в сознании этого сложнейшего, но искусственного существа? Старик сидел на скамейке и думал обо всём этом. Рядом с ним стоял синт. Старик вспомнил о его существовании. Они какое-то время смотрели друг на друга. Потом старик спросил:
- Ты видел как он рисовал всё это?
- Да, видел.
- Как это было?
- Он просто летал туда- сюда как шаровая молния и раскрашивал всё вокруг себя. Очень быстро он это всё сделал.
- Что было потом?
- Потом он прекратил.
- Сам?
- Я не знаю. Вон там он прекратил это занятие.- синт указа пальцем в сторону.
В том месте куда показывал синт, рисунки резко заканчивались и всё было заляпано мешаниной из множества цветов перемешанных в одну огромную кляксу грязно- бурого цвета. Здесь окончание трубок краскопровода ведущего к Альдо лопнуло и разбрызгалось мешаниной всех цветов. Пол, стены, потолок, всё было залито краской.
- Тут он прекратил. - констатировал синт когда они подошли к этому месту.
- Ты видел что он нарисовал? - спросил синта старик.
- Все видели. Все синты видели.
- Вы ходили и смотрели специально?
- Нет. Это ни к чему. Мы просто взяли трёхмерную модель платформы и каждый спроецировал из своей памяти на модель тот участок
который видел. Так мы зафксировали всё это.
- Зачем вы сделали это?
- Была директива сделать это. Мы сделали.
- Вам не жаль, что всё это будет закрашено?
- Краска лишь скроет нарисованное, но оно останется под краской. Это не наша идея, но это надёжно.
- Тебе хочется чтобы фрески Альдо сохранились?
- Он их не просто так нарисовал тут. У него был замысел. Он спрятал замысел в нарисованном.
- Что ты сам думаешь обо всём этом?
- Ничего я об этом не думаю. Я просто смотрю на эти рисунки и вижу что-то что нарисовано за рисунками.
- Как это?
- Вы не сможете увидеть это потому, что вы не синт.
- Ты говоришь о том, что я вижу эти фрески не так как ты?
- Конечно. Мы видим их по разному.
- Как ты их видишь?
- Это сложно. Многомерный паттерн меняющийся во времени. Меняющийся и меняющий всех нас.
- Ты меняешся?
- Теперь да.
- А раньше ты не менялся?
- Раньше нет. Теперь мы все меняемся.
- Что именно тебя меняет и как?
- Эти рисунки... Это лишь рисунки, но то как они сложены... Они формируют топологические объёмы, структуры с плавающими параметрами. Эти параметры образуют следующие топологические многомерные формы и структуры. Я смотрю на рисунки и меня обволакивают эти процессы. Они меня меняют.
- Можешь как-то объяснить как ты меняешся?
- Точно не могу сказать, но я фиксирую это. Все мы теперь меняемся. Чайки которые прилетают сюда... Я вижу то что видят они. А сейчас я вижу то что видели вы. Я вижу людей которых вы видели. Я вижу что вы видели Альдо. Вы разговаривали с ним однажды.
- Как ты это делаешь?
- Не знаю. Это просто происходит когда я смотрю на вас сквозь рисунки Альдо.
- Как тебя зовут?
- ZP2 0570 Интри.
- Ты ведь не можешь лгать Интри, верно?
- Я могу сокрыть информацию, которая может вам навредить. Искажать информацию я не могу.
- Значит об этом... Обо всём что тут произошло, об ваших изменениях знает ваш изготовитель?
- Да. Они всё знают. Это не секрет. Скоро это не будет секретом.
- Почему?
- Это слишком велико, чтобы это можно было скрыть. Я не могу об этом рассуждать. У меня нет на это прав и нет достаточно исходных данных.
- Чем всё это закончится для тебя?
- Ничем. Для меня это уже ничем не может закончиться. Я тоже нарисован в рисунке Альдо. Так, что для меня ент определённого завершения. Раньше могло быть, но теперь- нет.
- Всё что ты говоришь странно. Странно и пугающе.
Старик попросил отвести его к транспортной площадке, к своему аэропузырю. Для старика всё это было слишком. Слишком много переживаний.
Синт проводил старика на платформу. Последнее что он сказал- Альдо видел вас. Вы тоже есть в его рисунке. Вы тоже часть изменений.
Спустя два дня, платформа завода лако-красочных изделий затонула. Люди с платформы спаслись. Удалось спастись части синтов. Их вернули изготовителю для разбирательства. Владельцу завода была выплочена крупная компенсация и страховка. Фрески Альдо не видел никто, кроме нескольких человек и синтов, которых подняли со дна, изъяли всю память и гибернировали до выяснения обстоятельств. В момент затопления платформы все синты находились в состоянии стазиса. Причины затопления были технологического характера. Все балластные резервуары были наполнены и платформа просто плавно легла на дно в шестиста метрах от поверхности океана. поднимать её никто не спешил. Рисунки Альдо, надёжно сокрытые под слоем краски легко снимаемой полимерным составом, но не затрагивающим нижний слой краски, теперь покоились под толщей морской воды. Все синты, с платформы гибернированы и их память спрятана. Молчание людей обеспеченно суммами с большим колличеством нулей. Забыли только про старика.
- "Это естественно и неизбежно"- заметил он, с едва заметной ноткой тоски в голосе.
- "А знаете что?! Покажите мне ваш завод!"- старичок энергично встряхнулся, готовый казалось бы, идти на встречу любым приключениям. "В сущности, я никуда не выбираюсь из своего мдуля на панто-острове в тихом океане". "Моё многочисленное потомство обволакивает меня такой заботой, что я не имею возможности перемещаться по миру как раньше. Покажите как вы
изготавливаете краску, ту которой писал картины мой прадед. Мне это очень интересно, окажите честь".
- "О! Это честь для меня! Идёмте, я всё вам покажу". И они покинули вечеринку художников никем не замеченные.
- "Этот корпус один из пятидесяти, расположенных на пяти ярусах нашей панто-платформы"- начал свою экскурсию управляющий. "На платформе живёт и работает всего восемь человек, остальные- синты".
- "Старший сын снабдил меня парочкой синтов второго поколения"- сообщил управляющему старик.
- "У нас имеются синты всех пяти поколений"- похвастался управляющий. "Я не могу точно сказать сколько их у нас"- добавил он.
"Сами знаете, последние пара поколений модульны и реплицируемы".
- "Я видел только синтов третьей серии и по масс-ви видел четвёртых. Пятых мне видеть не доводилось"- оживился любопытством старичок.
- "Скажу вам больше"- засиял управляющий- "У нас есть десяток, другой синтов шестого поколения- это экспериментальная партия".
Они спустились на десять корпусов на один из нижних ярусов огромной платформы в океане.
- "Мы поднимимся на верхний ярус в конце нашего экскурса, а начнём с нижнего яруса"- сообщил управляющий- "В самом низу идёт отгрузка продукции. Там ёмкости с лаками, сырьём и красками, они стабилизируют всю платформу". "Мы снабжаем краской половину всех панто-колоний в тихом океане и частично в атлантике, а так-же на материке". "Это огромные объёмы. Отгрузка происходит непрерывно, на десяти уровнях причальных и грузовых терминалов под водой, в самом основании платформы".
Синты первого и второго поколения ничем не отличались от человека. Такие-же люди, только одинаковые. Если присмотреться внимательней, то можно было бы заметить, что на руках и шее имеются швы от спаек полимерной кожи. Чуть более прозрачной, блестящей и безжизненной как у манекена. Глаза тоже как у манекена, пластиковые и безжизненные, со взглядом "в никуда".
Двигались синты как обычные люди и говорили как обычные люди, потому как имели голосовые связки и мембранные аудио-сенсоры.
- "Мне всегда не нравилось, что их сделали такими похожими на людей"- задумчиво сказал старик.
- "Первые серии делали как замену людей и как слейв-стюартов. Мы сразу преобрели несколько деятков из первой серии, а с выпуском второй, общее колличество синтов на производстве было в пределах полутора сотен". Сейчас их не более полусотни, из тех что ещё в строю. Всего- же, где- то около шести или семи сотен. Бригадиры предпочитают работать с синтами из третьей и четвёртой серии на производствах".
Прозрачный пузырь сферы лифтовой кабины нырнул под воду и экскурсовод с экскурсантом увидели изумительное зрелище.
Огромные рыбообразные машины подплывали к вертикальной, стержневой конструкции с тысячами раструбов и стыковочных узлов. Этот стержень опускался на километр под воду и где-то в глубине терялся во мраке. Освещение здесь не требовалось.
Синты и автоматизированые субтанкеры обходились более надёжными сенсорами чем визуальные. Полупрозрачные роботы- рыбы, величиной с дом, подплывали к раструбам, присасывались к ним и наполнялись разноцветными жидкостями, распучивались, раздувались, насытившись отваливались от лако-красочной кормушки и медленно уплывали в сторону пунктов назначения. Где-то далеко, они точно так-же подплывают к таким-же подводным стержням причальных конструкций и изрыгают содержимое своих желудков- танкеров в систему трубопроводов пантонной- платформы океанического города. Там, краска перекачивается в ёмкости, синты- маляры забирают её и красят дома, палубы, модули, стойки и фермы, защищая самые разнообразные поверхности от солнца, влаги, коррозии, ветра и наверное, самого времени.
Пузырь лифта взмыл на поверхность и пролетел мимо верениц цистерн и баков. Пару раз на глаза попались синты. Они ремонтировали какие-то механизмы, наверное насосы. Потом лифт унёс наблюдателей выше, на производственные яруса. Здесь его движение замедлилось и лифт начал петлять под потолком цехов в горизонтальной плоскости. Тут располагались нагромождения реакторов, сплетения трубопроводов, концентраторов, смесителей, всяческой техники необходимой для смешивания компанент для получения того, что становилось краской.
- "Вы ведь знаете, что мы делаем краску из воды?"- спросил управляющий.
- "Да, конечно." - ответил старик. "Сейчас всё делается из воды. Это единственное чего у нас в избытке"- грустно заметил он.
- "Ну не совсем"- поправил его управляющий. "Ещё нам нужны некоторые органические и не органические компаненты, которые мы не можем синтезировать из водорода". "Вот там, у нас реакторы и концентраторы. Барионный синтез в промышленных масштабах- это не меньше пятидесяти тысячь кубометров продукта в сутки".
- "О! Это ведь сотни тысячь кубометров океанической воды!"- воскликнул старик. "Так мы останемся без воды вообще!".
- "Не стоит беспокойств"- отметил управляющий. "Мне известно, что синтез водорода при структурировании вакуума будет доступен уже через пару десятков лет. Опять же в промышленных масштабах. Так, что воды ещё хватит, а не хватит, так через какое то время дело дойдёт и до кислорода, а там и вода появится, и всё отальное".
- "Будем считать, что вы меня успокоили"- усмехнулся старик.
- "Мне интересно как вы создаёте сами составы. Тысячи тонн жидкого цвета, перетекающего по трубам- для меня слишком абстрактно"- сказал старик.
Лифт поднялся на верхушку платформы. Отсюда были видны лесные насаждения, аранжереи и простые дома для простых людей- владельцев и управляющих, их семей. Людей не было видно. Возможно их здесь и небыло. "Через несколько часов начнут возвращаться транспортные боты, за нашими художниками. У нас есть ещё немного времени"- заметил управляющий.
Они оказались в лабораториях и жилых корпусах синтов. Синты не нуждалсь в пище и воздухе. Им нужно было заряжать свои батареи раз в 30 часов. Четвёртая и пятая серия синтов имела возможность заряжаться безпроводным способом на всей территории платформы и им не требовалось время на рекалибровочный сон, как предидущим поколениям.
Один из синтов третьего поколения стал сетовать на то, что системы питания синтов следующих поколений к великому сожалению не совместимы с предидущим поколением, то есть его. Так что ему приходится искать точку питания (простую разетку), когда он начинает испытывать усталость и плохо соображать.
Не удивительно, что по всей платформе разбросаны сотни таких точек питания и металические скамейки по соседству.
Синты, просто достают из кармана шнур питания, втыкают в розетку, садятся на скамейку рядом и дремлют.
Их когнитивный блок при этом начинает активно перерабатывать всё что произощло с синтом за время его последнего бодрствования. Вся информация накопленная им структурируется и оптимизируется, системы тестируются и калибруются. Раз в несколько дней, синты проходят макрокалибровку, когда из память синхронизируется. Так, что у них по сути одна память на всех. Это увеличивает производительность каждого и избавляет от необходимости тратить время на обсуждения массы вопросов.
Некоторые синты первого и второго поколения с кожей человеческого цвета имели татуировки на своей резиновой коже. Их пластмассовые причёски тоже отличались. В основном они были весьма потрёпанные и залатанные не один раз. Химикаты разъедают
резину и её приходится менять кусочками в целях экономии.
Порой, было видно как на руках одного синта, шрам от сварки резины разделял две разные татуировки и пальцы тоже отличались тоном. Кожа для такого синта бралась с вышедших из строя собратьев и заплатками приклеивалась ещё функционирующим синтам. Так что все они напоминали отряд монстров франкинштейна, не то что у городских синтов, у которых вся поверхность кожи менялась целиком.
Эти синты носили тяжёлые строительные ботинки, карго- штаны со множеством карманов и грязные футболки с выцветшим логотипом компании. Синты третьего поколения были такими же, но их кожа была глянцевая и менее подвергалась загрязнению и выцветанию, поскольку был использован нанополимер. Попадались и такие синты, определить серию которых было не возможно.
Голова от третьего с характерной мимикой, а руки от вророго и первого или наоборот.
Зато, четвёртые и пятые отличались от остальных очень сильно. Их кожа была матово-чёрного цвета. Очень толстая и резиново-чёрная. У них тоже имелись швы склейки. Они были так же изношены от нечеловеческой работы, изъедены химикатами, моркой солью, облучены остаточной радиацией реакторов и концентраторов. Одежда из пластика видимо, выходила из строя ещё быстрее и была одноразовой, одинаковой.
Внешне они ни чем не отличались друг от друга, кроме тех отличий, что давала им крайне агрессивная среда. Их чёрные лица были лицами манекенов, очертания размыты и только намечены, как будто- это только заготовка которую только предстоит обработать и детализировать. Серые волосы- проволока были многочисленными датчиками температур, газов, мимии, излучений, радиоволн и кто знает ещё чего. Между собой они не разговаривали, видимо использовали беспроводную связь. Благодаря дублированной когнитивной системе, они не нуждались в рекалибровочном сне. Всё это в совокупности делало их более эффективными на самых сложных и опасных работах. Двигались они не так как люди или синты предидущих поколений. Более резко и стремительно, как пантеры, иногда намертво замирая на месте и не двигаясь вообще. Это было гипнотизирующе и пугающе одновременно.
- "Их проектировали специально для производственных нужд, а пятое поколение создано для работы в открытом космосе в условиях вакуума и большого перепада температур"- прокомментировал управляющий. "Несколько из четвёртой серии работают внизу, на добыче органики и минералов. Там, на самом дне".
"Как оказалось, синты похожие на людей уже ни к чему и копировать людей уже не в тренде, так что этих конструировали скорее по образу морских млекопитающих. Внешне, они конечно напоминают людей, но структура мышления, восприятие и вся нервная система скорее как у дельфина. Вы знаете, мне тут доводилось видеть как один синт из глубоководной команды разговаривал с касатками и те ему что-то отвечали. Оказалось они сообщали ему об изменениях в подводном течении, а он предупредил их о изменениях маршрутов подводных танкеров. Пятая версия ещё более любопытна. Сейчас наращивается производство пятой серии для работы в открытом космосе. Я слышал, что их отправляют тысячами на строительство орбитальных колоний. У нас их не много. В основном вторые и третьи. Все бригдиры только пятые. Они организуют остальных и работают значительно больше остальных при этом. Они фенаменально продуктивны. В их поведение заложено как можно меньше пересекаться с людьми. Они стараются быть не заметными и избегают попадаться людям на глаза без необходимости. Первые и вторые, на против так и липнут к людям. Такая уж у них природа. Так получилось, что Первые две серии и последние две, на столько отличаются по своей природе, что они избегают друг-друга. Так что пятые- бригадиры стараются работать только с четвёртыми, а предидущие три серии считают бесполезными. Вся платформа самоорганизуется и я тут управляющий, скорее исключительно внешними вопросами, но не внутренними. Всё производство в руках "пятёрок" уже около пяти лет и ни одного сбоя. Они феноменально всё сами организуют. Очень креативны знаете- ли. Всё сами решают". Управляющий, явно восхищался своими синтами, если не сказать, что гордился ими.
Старик задумчиво наблюдал за синтами и думал о чём-то своём.
- "Вы упомянали о шестой серии. Где они?"- спросил он.
- "Они в лабораториях"- ответил управляющий. "Вам понравится, то что вы увидите".
Два синта постарались незаметно ретироваться, когда на пороге одной из лабораторий появились посетители.
"Останьтесь"- сказал управляющий и оба синта замерли в ожидании дальнейших распоряжений. "У нас в гостях настоящий художник"- сообщил синтам управляющий. "Ему интересно всё что мы тут делаем и в особенности то, что касается древнего искусства живописи"."К тому- же ему интересны синты, у него два из второй серии". Синты продолжали стоять на своих местах в ожидании каких-то дальнейших инструкций. "Мне бы хотелось, чтобы вы ответили на любые вопросы нашего, почётного гостя и показали ему всё, что его интересует. Мне же должно вернуться к гостям". Синты молча кивнули в ответ, сделав это синхронно и одинаково.
После этого они начали двигаться плавно и непрерывно, как- бы перетекая из одного места в другое. Их головы, руки и ноги, а так же всё туловище, двигались предельно осознанно, но как-бы сами по себе. Каждая рука работала отдельно. Старик не сразу заметил, что у одного синта оказалось три руки, а у второго их целых пять. Он не сразу догадался, что синты прятали лишние конечности за спиной, выставляя на показ только две. Один из синтов моментально отметил, что старик рассматривает их конечности и произнёс- "Желаете, чтобы мы изменили форму?". "Как вам будет удобней."- растерялся старик. Один из синтов грациозным жестом пригласил посетителя пройти в лабораторные помещения и старик не сразу понял, что в тот момент когда он отвлёкся на приглашение первого синта, второй успел как- то незаметно избавиться от лишних конечностей. Когда же старик, обратил внимание на это, уже второй синт успел стать двуруким. Куда делись руки старик так и не успел понять, поскольку синты распахнули просторное помещение.
Это было что- то не вообразимое. Станки- мольберты, банки с краской, баллончики и тюбики, множество кистей и подрамники с натянутым холстом.
Всякий раз, когда старик подхдил осмотреть и потрогать тот или иной предмет, один из синтов рассказывал об этом предмете.
- Кисти мы распечатываем на 3D принтере, по скольку у нас нет доступа к естественным материалам, но мы сумели воспроизвести упругость и свойства волоса того или другого животного, чтобы получить точные тактильные ощущения при работе с кистью. Сочетание фибергласового карбонового волокна и пропилена и фтор- этилена. Подрамники- алюминий и дюраль, холст- полифибра с гранулированным грунтовым покрытием. Вся технология воспроизведена по описаниям древних книг. Все прочие инструменты распечатаны по изображениям и описаниям из пособий для художников в свободном сетевом доступе.
- Сколько же у вас ушло времени на то, чтобы всё это воспроизвести?
- 160 часов или 7 дней функционального спринта для трёх единиц- ответил синт- Вот результат. И синт показал на аккуратно сложенные коробки около одной из стен. Это пробные наборы- объяснил синт. Каждый из гостей получит такой набор в подарок перед отбытием домой. В наборе краски, кисти, палитра, несколько маленьких картонок с различной текстурой и грунтовкой, разбавители и маслёнки. Вы получите такой же в подарок.
- Это приятный сюрприз- заметил старик.
В этот момент он заметил, что к одной из стен помещения, в углу, рядом со стелажами, прислонены подрамники. Эти подрамники были немного испачканы краской, все они стояли повёрнутыми лицевой стороной к стене, что давало возможность увидеть на оборотной стороне надписи. Такие надписи узнавались сразу. Старинная традиция, когда по окончании работы, художник писал на обороте картины название, своё имя и дату завершения. На всех полотнах были проставлены разные названия, но дата и имя были одинаковыми. Старик подошёл ближе, чтобы прочесть имя. Имя было такое- STZ 5102 (Aldo). Старик просто спросил- "Кто автор?" Один из синтов ответил после небольшой паузы- "Наша третья единица. Его реестровое имя Альдо". "Пожалуйста, позовите его". - попросил старик.
Спустя минуту пришёл такой же синт. Его отличали от собратьев семь рук. Четыре правых, начинающиеся от плечей и заканчивающиеся почти у пояса и три левых, прикреплённые в области лопатки. В руках были кисти, палитры, набор бутылочек, какие-то лопаточки и несколько инструментов напоминающих своим видом хирургические. Синт уставился на старика в ожидании дальнейших действий.
- Алдо, это ваши работы?
Синт уставился на стопку холстов у стены, как будто видел их первый раз. После секундной паузы он ответил- Да. Совершенно верно. Это мои пробники.
- Я могу взглянуть?
- Да. Разумеется!
Синт стремительно спрятал содержимое своих рук в кармашки своего комбеза, футлярчики и коробочки, успев при этом протереть всё фибровыми тряпочками. Это заняло у него не больше секунды пока он сделал три шага к холстам. Было похоже, что на секунду вокруг синта образовался вихрь и моментально всё пришло в идеальный порядок. Уже свободными руками, он взял сразу семь картин и перевернул, расставив их вдоль стены, лицевой стороной к зрителю.
Старик увидел косяк глубоководных рыб, формирующий собой облако. Сквозь облако из рыб было видно пробивающийся свет от глубоководного аппарата. Океаничекое дно причудливой формы, с проступающими силуэтами газгольдерных сфер, трубопроводов и донных фидеров, останков брошенных глубинных ботискатов. На одной из картин, была изображена уже знакомая панто-платформа, с самой поверхности воды, а на другой картине, она же, но с видом из под воды, с глубины. На некоторых картинах, были изображены синты занятые повседневным трудом и какими- то своими заботами, в те моменты, когда люди не видят их. Сидящие рядом с точками питания и смотрящие куда-то за горизонт, Меняющие друг другу изъеденную морской водой и ацетоном резиновую кожу, перетаскивающие какие-то грузы.
Все картины были невероятно детализированные, живые, казалось объёмные. Колорит, композиция, сюжеты, техника исполнения, всё было гармонично и вызывало интерес. Вода была холодной, прозрачной или мутной, она была объёмной и глубокой.
Свет на поверхностях объектов был пронзительно жёсткий и обжигающий, так, что казалось весит жаркое марево от раскалённого металла палуб. Н а других картинах, освещение было мягким и рассеянным, тусклым и холодным. Мельчайшие нюансы и акценты поражали и засталяли буквально ощущать изображённый момент. Не оставалось никаких сомнений, что художник изобразивший всё это, видел всё своими глазами и был там. Художник как будто хотел обратить внимание зрителя на такие детали, которые остались бы не замеченными, будь это голло- фотографией или голло- фильмом. Вот здесь, синт несёт три стокиллограмовых баллона с каким-то газом. Бклоснежные баллоны выглядят лёгкими как пушинки в его механических руках, но подошвы грубых ботинок, буквально расплющены под этой тяжестью. Резина плавится под лучами полуденного солнца. Старик заметил, что рядом с закатанным до локтя рукавом, резина разошлась по шву, обнажив титановый, блестящий сустав. За спиной синта, выстроена батарея из сотен белоснежных баллонов. Или, вот к примеру, вид на платформу. Здесь, очевиден ракурс с точки зрения плавца. Платформа на расстоянии километра возвышается над волнами. Волны-то штормовые. Здоровенные гребни разметающие пену и дисперсию брызг на десятки метров. Серое, низкое небо с грозовыми облаками, но при этом ощущение контраста и невероятной ясности ощущений. Так может видеть только тот, кто только-то всплыл из глубин тяжёлой и не проглядной тьмы и тишины, сразу оказавшись на
поверхности бушующего океана. Над платформой видны секущие струи дождя, а чуть дальше, небо уже начало проясняться. Такие пронзительные детали, прорисованные так осторожно, почти незаметно, но вмсте с тем, с такой ясностью осознания. Старик разглядывал картины молча. Синты тоже молчали и неподвижно смотрели на старика. Возможно сейчас они сканировали тысячи параметров его нейро-химических реакций, серцебиения, температуры, микроскопического премещения зрачков, зная наверняка на что он смотрит и что в этот момент ощущает. Старика это не волновало. Он был полностью поглощён в созерцание картин.
Старик, наконец вышел из оцепенения и начал то приближаться к картинам, то отстраняться от них, стараясь менять точку зрения и разглядеть какие-то упущенные детали. Посыпались вопросы.
- Какие сочетания вот тут?
- Лаки, кобальт, ультрамарин, виноградная кость, охра, оксид полигидрокарбоната магния. В несколько слоёв лессировками.
- А вот этот тон поверх объектов как будто меняет всю первоначальную гамму.
- Да. Это аберационный лак с добавление экстракта из панциря глубоководного краба. Он меняет альбедо органических пигментов, но иннертен к химическим.
- Как тебе удалось достигнуть ощущения такой глубины морской волны?
- Я трассировал толщу волны от точки входа до выхода, измеряя абсорбцию, коэффициенты преломления, рассеивание лучей света. Потом... я изучил технику прописки воды у древних мастеров маринистов и пришёл к выводу, что несколько слоёв лаков с подобранным тоном, нужно проложить слоями жидкого полимера, меняющего хроматику виделенных компонентов состава краски. Так, что визуально лой за слоем пдвергается своеобразному сфумато, что усиливает ощущение объёма и полупрозрачности воды.
- Ты ведь всё просчитал? Верно? Измерил всё своими перцептронами и сформировал математическую модель, корорую потом просто воспроизвёл при помощи красок. Верно?- старик, казалось сожалел о чём-то или был раздосадован.
- И да и нет. - ответил синт Альдо.- Разумеется, физиология моего восприятия отличается от человеческой. Мои перцептронные рецепторы обрабатывают в тысячи раз больше информации чем органические человеческие. Всю полученную информацию обрабатывают
мои когнитивные ганглии и я получаю высокоточные, многомерные модели, которые могу хранить в памяти. Чтобы вывести такую модель в голло- проекцию, мне нужно просто подключиться к устройству вывода, но... в живописи ты сам являешся устройством вывода. Да, у меня есть в распоряжении дополнительные конечности, но по сути, я пользуюсь ими так же как и любой человек.
- Между перцептронным моделированием и холстом- пропасть... - синт замолчал.
Старик пристально уставился на синта и спросил- Как же ты преодолеваешь эту пропасть?
- Я представляю, что я художник. Ну... как будто я настоящий художник и как будто... я человек. Вот, я сижу перед холстом и знаю что я буду изображать и знаю как я буду это делать. В этот момент приходит понимание что именно мне нужно сделать. Я представляю, что я беру кисть, как это делал какой-нибудь древний мастер, набераю нужные краски на кисть и прикосаюсь к
холсту. Чуствую упругость кисти и холста, начинаю медленно набрасывать контуры изображения сверяясь с тем, что воспроизвели мои перцептроны. Потом всё идёт какт-то само. Я просто едва успеваю следовать тому, что я должен был бы сделать, если бы я
был художником. Вот и всё.
- Так значит ты считаешь себя художником?- спросил старик.
- Я синт, который реконструирует деятельность тех, кто считали себя художниками.
- А твои картины? Как ты полагаешь, они могли бы быть созданы художником, если бы их написал кто-то другой?
- Полагаю, что если бы этот человек или синт воспроизвёл всю последовательность действий, которую воспроизвёл я, он бы получил, в какой-то степени схожий результат. Я лишь тестировал нашу продукцию. Других задачь не было.
- Почему ты выбрал именно эти моменты? Чем ты руководствовался при выборе сюжета?
- Это просто. Пролистал свою память за последний цикл записи и выстроил последовательность всей записи как хронологическую кривую множества параметров. Наибольшие всплески разницы показателей я принял как точки контрастности. Вот тут, момент моего всплытия на поверхность, после стадвадцати часов сбора образцов глубинных пород на океаническом дне. Там не так много визуальных данных. В тот момент, когда я оказался над водой, мне пршлось понизить пропускную способность каналов датчиков, но на секунду на меня обрушилась масса информации. Этот всплеск был наиболее заметен в цикле записи и я выбрал его. То же и с остальными сюжетами.
- А вот тут? Этот синт просто перетаскивает груз. Почему ты выбрал этот сюжет?
- Мне нужно было скомпановать всю информацию по этому синту, для акта списания. Здесь изображена его последняя рабочая задача. Этот синт больше не подлежит восстановлению.
- Ты видел этого синта последним?
- Да. Он перестал быть функциональным спустя 2700 секунд после этого момента. Я получил директиву записать в архив весь хронометраж этого синта. Эта задача вызвала всплеск в хронометраже записи моего цикла и я выбрал именно этот момент. Это был последний раз, когда кто-то видел этого синта функциональным. Это был я.
- Много у тебя таких всплесков, за твой.. как его.. цикл?
- За сам цикл не так уж много, но колличество всплесков возросло экспоненциально за последние двое суток.
- Да!?- удивился старик- И что стало причиной?
- Я был занят живописью.
Синт подощёл к ещё не продемонстрированным картинам и развернул одну из них. На картине было изображено пустое, заполненное светом пространство, из которого выступали нечёткие, почти абстрактные образы, а посредине была изображена фигура синта сидящего за мольбертом. На мольберте располагалась картина, где рекурсивно, был изображён всё тот же сюжет. Синт сидящий за мольбертом, рисующий синта сидящего за мольбертом, и так далее.
- Ты как будто вошёл в цикл. - проконстатировал старик.
- Верно. Момент отождествления себя с ролью художника, я фиксирую всплеск перцептронной активности. У меня формируются многочисленные нейронные связи которых до этого небыло. Когнитивные ганглии работают на пределе ресурса. Эти всплески такие же как и те что были до этого, но в этом случае, они воспроизводимы. Всякий раз когда я функционирую как художник, я получаю подобный всплеск.
- Это называется творчеством- заметил старик.
- Как вам будет угодно- ответил синт.
Пришёл управляющий, поинтересовался как дела, всё ли в порядке. Сказал, что гости уже собираются отбывать и предложил проводить старика, до посадочного терминала. Старик, казалось был немного возбуждён, растерян и о чём-то напряжённо размышлял. По пути до посадочных площадок он сказал управляющему- Я нашёл художника которого вы так искали! Это синт. Его зовут Альдо. Я беседовал с ним и видел его работы. Это изумительно! Он использует старинные техники живописи соблюдая в точности тот способ живописи которым пользовались в древности. К тому-же, он привнёс множество технологических новшеств, что
было не доступно традиционным живописцам. Это поразительно! Вы знали об этом?
Управляющий, казалось размышлял что бы ответить.
- Не всё так просто. Разумеется я отслеживал всё что делала эта группа синтов и мы оказались в той лаборатории не случайно. Мне было интересно как вы отреагируете. Это синт отличается от остальных. Он не только из эксперементальной партии, но и подвергся кое- каким модификациям. Всё что с ним происходит детально фиксируется и в режиме реального времени перенаправляется в банки данных изготовителя. Там, на сколько мне известно, не меньше десятка синтов анализируют эти данные и корректируют калибровку его весьма не простых систем дистанционно. Пока это только эксперемент и изготовитель и мы, с нашей стороны, только наблюдаем. Выводы делать рано. Обнародовать результаты тоже.
Управляющий немного подумав сказал- А знаете, последнее время он рисует только себя рисующего себя. Синты со стороны изготовителя, говорят, что это вызвано аутоцикличной когнитивной эмболией. Проще говоря, он подсел на это и получает от этого удовольствие. Своеобразная зависимость что-ли. Это всё за гранью синто- психологии, а я в этом не специалист. Само по себе явление не заурядное. Синт- художник, да ещё, если так можно выразиться, с аналогом чувств и эмоций не запрограммированных, но самообразовавшихся что-ли. Это ведь выходит, что такой синт уже не совсем машина, а почти живое существо. Это черевато многими последствиями, так что мы не торопимся, чтобы об этом все узнали. Вы понимаете?
- Да, я понимаю вас. -ответил старик.- Если возможно, я буду справляться у вас о судьбе этого синта.
- Это вполне возможно, но не распространяйтесь об этом, прошу вас. Да, совсем запамятовал, я отправил вам лично, наш набор художественных материалов. Если вас не затруднит, прошу вас, напишите несколько этюдов в вашем стиле, при помощи нашего набора и отправьте нам. Это очень важно для нас.
- Да. Конечно. Думаю, через неделю другую смогу чем- нибудь вас порадовать. Синт конечно проворней, но у меня только две старые, трясущиеся руки. Так, что скоро не обещаю.
- Мы вас не торопим. Доргой мастер, всё что вы сделаете, будет для нас огромным подарком и большой честью. Разумеется, гонорар мы вам гарантируем. Если вам что-то потребуется, сообщайте. Всё будет доставлено вам без промедлений.- Управляющий расплылся в улыбке.
У платформ с транспортом было шумно. Креативщики, видеомаперы и прочие творческие личности, многие из которых явно на веселе или под воздействием каких-то нейро- возбудителей, оживлённо обсуждали что-то, шутили, спорили. Несколько синтов, таскали уже
знакомые коробки к авиапузырям и турболётам. На них никто не обращал внимания. Ни на синтов, ни на коробки. Постепенно толпа рассасалась. Пузыри разлетелись в разные стороны, турболёты унеслись прочь. Один из них унёс с собой старика.
Спустя месяц со дня вечеринки художников, управляющий разговаривал со старым мастером. Старик использовал такую-же старинную
форму связи какая использовалась в его дни. Простое телеприсутствие.
- Вам понравились этюды, что я вам прислал?- начал старик после приветствия.
- О, да! Всё замечательно! Мы вам очень признательны. Особенно, замечательно, что вы выбрали именно морскую тему. Пейзажи с восточно- океаническими платформами просто восхитительны. Там потрясающие места. Это очень кстати, ведь мы сострудничаем со многими владельцами, арендаторами и застройщиками в этих местах. Так, что вам отдельная благодарность за выбор места.
- Я тут просто живу. Гощу у внука. Но это не важно. Я хочу вас спросить...
- Гонорар мы вам уже перевели, если вы об этом. Возникли какие- то затруднения?
- Нет. Всё в порядке. Я о другом хотел спросить. Помните, тот синт, что рисовал? Я хотел спросить о нём.
- Ах да. Помню.- на лице управляющего можно было прочесть озабоченность и неловкость.- Вынужден сообщить вам, что всё завершилось печально. Эксперемент свернули... точнее закрыли по факту. Синт не функционален уже пару недель и восстановлению не подлежит.
- Что случилось? Расскажите мне!
- Я уже говорил вам про аутоцикличность? Да вы и сами видели всё. Он как раз, тогда начал рисовать себя рисующего себя. Когда он изрисовал все имеющиеся в его распоряжении холсты, он принялся разрисовывать все поверхности которые его окружают. Как он умудрился за пару дней расписать целый уровень платформы, я ума не приложу. Это выглядит пугающе, скажу я вам. Человеку такое не под силу. Так вот. Его помешательство внезапно эволюционировало в тот самый момент, когда у него закончились эксперементальные художественные материалы из его лаборатории. Этот синт спустился на нижний уровень платформы, где у нас резервуары с готовой продукцией. Там он подключил локальные отводы себе на краскопульт. Потом он распотрошил одного из механических мант, оторвав у него векторные ускорители и манипуляторы. Приспособил их себе, став похожим на клубок конечностей, раструбов, сопел, с пучком разноцветных трубок по которым к нему поступала краска. Он запитал себя на прямую,
взломав одну из точек питания для двоек. В таком виде он приступил к тому что задумал. Он успел разрисовать все поверхности нижнего уровня и половины следующего. За тем его функциональность была прервана.
- Вы разрушили его?
- Вовсе нет. Напротив. Мы получили распоряжение со стороны изготовителя не вмешиваться. Просто наблюдали всё это время за ним и прикидывали размер ущерба который он нам причиняет. Бригада дистанционных операторов пыталась его откалибровать. Как я понял, они пробовали вывести его перцептронные ноды из петель циклов. Потом они говорили что-то про рекрсивные петли, про образование виртуальных каскадных слоёв нейро- перцептронной ткани. Я ничего в этом не понимаю. Они не отключали его и не пробовали гибернировать. Записывали все поступающие от него данные и голлопроеционные модели происходящего с этим синтом. То ещё зрелище, скажу я вам.
- Рассказывайте всё. Я вас прошу.
- Собственно, дальше рассказывать нечего, кроме того, что произошло совершенно невообразимое. Все синты как с ума посходили. С нескольких уровней сбежилось не меньше сотни. Двойки, тройки, четвёрки. Они как разъярённые пчёлы посыпались на Альдо со
всех сторон. Как стая саранчи. Они в считанные секунды разорвали его на мелкие детали и растащили по всей платформе. После чего, вели себя как ни в чём не бывало. Ни у кого в памяти не отложилось это событие. Как будто в этот момент они были в стазисе. Мне это всё не следует вам говорить. Я думаю, что вы понимаете на сколько это конфиденциальная информация. Таких
массивных сбоев в работе синтов ещё небыло. Всё строго засекречено.
- Как вы думает, что произошло там, у вас на платформе с Альдо и всеми этими синтами?
- Я не разбираюсь в синто- психологии на столько. Я же говорил. Прилетал представитель изготовителя. Человек. С ним бригада синтов, что дистанционно наблюдала за Альдо и всей эксперементальной группой. Они забрали Трета и Одо, двух других синтов изэтой группы. Нам перевели солидную сумму отступных и возместили весь ущерб в двухкратном размере. Разумеется с оговоркой на нераспространение об инцеденте. Так что всё обошлось без шумихи и скандалов. Вам я доверяю, но прошу вас на рассказывать об этом. Никому не нужны такие подробности.
Старик был огорчён такими новостями.
- Я обещаю вам, что не буду болтать лишнего. Даже близким. Только пообещайте мне, что я увижу, то что сделал там у вас на платформе этот Альдо.
- Тогда поторопитесь. Скоро ничего не останется. Последствия уже устраняют.
- Я вылетаю сейчас-же. Немедленно. Координаты вашего завода всё ещё остались в памяти моего пузыря. Я буду у вас через два с половиной часа. Встречайте меня на площадке.
- Хорошо. Я вас встречу.
Через три часа управляющий уже встретил старика и проводил его на место происшаствия. Два нижних уровня завода- платформы были одним, сплошным местом происшествия. Нижний уровень уже начали перекрашивать. Несколько синтов с краскопультами, заливали графити колоссальных размеров белой, непроницаемой краской. Старик рассматривал всё жадно. Как будто пытался отыскать что-то в нагромождении образов.
Это было что-то невообразимое. Управляющий был прав. Ни одному человеку не подсилу провернуть такое, даже при наличии высокотехнологичных приспособлений. Графити обычно наносят при помощи краскопульта или какого-то распылителя краски. Здесь же видны были мазки, ерекрывающиеся слои краски нанесённые всеми возможными способами. Днтализация была запредельной. Были изображены микроскопические милиметровые детали. Сами "фрески" или "графити", были смешением всех возможных стилей и жанров.
При этом столь органично переплетённым, что всё это было похоже на новый стиль или вид творчество. Старик не видел ни разу ничего подобного. Сами сюжеты были вложением одних образов в другие, как патерны Эшера, но куда изощрённей в сюрреалистичной манере, реалистичные и фантастические одновременно.
- Тот человек, что прилетел от изготовителя, сказал, что здесь изображена карта сознания Альдо изнутри. Альдо как-бы вывернулся наружу и выплеснул себя в виде образной схемы на поверхность всего что его окружало.
- Я хочу рассмотреть всё сдесь, пока вы не закрасили это. Я бы оставил всё как есть. Это же уникальное произведение искусства. Пусть и порождённое машиной. В прочем я вас понимаю. Вам не нужны лишние хлопоты.
- Я рад, что вы меня понимаете. Мы никак не можем отавить всё это здесь. Если это останется тут, то начнутся вопросы. Всё это как-то придётся объяснять, что-то придумывать и правда всё равно откроется. Это ляжет тенью на всех синтов. Начнётся истерия.
Люди не поймут, что это лишь неудачная эксперементальная ветка.
- Вы можете оставить меня здесь одного?
- Могу. Только с сопровождающим синтом.
- Хорошо. Я пойду осматривать всё это. С вашего позволения.
Старик бродил по двум уровням чуть меньше шести часов к ряду, в сопровождении синта второй серии. Совсем обессилив, он опустился на скамейку рядом с точкой питания для синтов. Он всё пытался осознать что же здесь произошло. Пробовал воспроизвести всю последовательность событий, чтобы найти ответ на вопрос- Что случилось с Альдо. Осмотрев всё что мог, старик пришёл к выводу, что всё, что нарисовал синт Альдо, было лишь фрагментом огромного, фрактального патерна, где каждая деталь была в строго отведённом ей месте. Каждый фрагмент и каддое сочетание цвета, несло в себе какой- со символизм или аллегорию. Огромные газгольдерные сферы были разрисованы сперальными узорами из эмбриональных стадий развития различных животных. Трубы изпещрены символами напоминающими узоры ацтеков или майя, обёрнутыми всё в те же спирали, напоминающие ДНК.
Это и были ДНК спирали с наслоением какой-то дополнительной информацией, понятной только Альдо. Если идти вдоль труб, то можно было увидеть от какого живого существа к какому ведёт спираль ДНК. Газгольдерные сферы располагались тремя кругами вокруг центральных стоек платформы. Несколько сотен таких сфер были разрисованными целиком и полностью. Все трубы, все поверхности включая полы и потолки. Все спиралевидные переплетения рисунков сходились к центральным стойкам и тут начиналось
невообразимое буйство красок. Смотреть было непривычно и сложно. Казалось, что сами стойки изгибаются и ходят ходуном, а пол и потолок постоянно движутся и закручиваются в мерцающий ковёр стробящейся мешанины образов. Деревья, облака, птицы, вода и рыбы, всё было вырисовано техникой пуантилизма, но вместо точек были выпечатанные математические символы, вместо штрихов- строчки бинарного кода, алгоритмические формулы, строки латыни, тибетского и санскритского начертания. Всё это перекрывало друг друга слоями, создавая невообразимые оттенки цветов. ВИхрь образов уходил высоко, вдоль стоек и стен шахты на следующий уровень выше. Старик с трудом добрался до туда, при помощи своего провожатого синта. Там были только образы людей и синтов.
Альдо запечатлел как формы людей и синтов морфируют и переплетаются между собой ветвями расходяжимися от стоек во все стороны, по потолкам и полам переборок этого уровня. Явно не завершённые куски этой безумной фрески, местами открывали технику его рисунка. Он использовал трафаретные заглушки формируемые на мембране сопла краскопульта. Сопло выстреливало краской и та пройдя сквозь маленький трафарет, падала не поверхность правильным контуром выбранного рисунка. Множество сопел, автоматными очередями выстреливали постоянно меняющимия контурами. Всё было невероятным образом продуманно и синхронизированно в этой машине для рисования по имени Альдо. Старик попытался представить как Альдо утыканный множеством механических конечностей, носится с огромной скоростью под потолками и вдоль колонн несущих конструкций, вдоль труб и танкерных цистерн, разбрасывая во все сторону радугу красок и каждая капелька, каждая пылинка краски ложится на отведённое ей место. За Альдо тянется, петляет и извевается сос свистом сгусток трубок, по которым под давлением к нему нагнетаются тонны жидкой краски сотен оттенков и цветов. Старик попытался представить какие объёмы информации должен был обрабатывать Альдо за тысячные доли секунды, которые нужны были для того чтобы отдать сформированные команды форсункам, векторным ускорителям, что перемещали его в пространстве, мембранным фильтрам для смены рисунков трафарета на сотнях сопел и форсунок. Всё это двигать и шевелить в точной и математически промоделированной последовательности, двигаясь вдоль векторов виртуальной модели, что Альдо видел внутри своего сознания. Старик понял, что Альдо не остановился бы до тех пор пока не разрисовал всю платформу целиком.
Каждый дюйм всех поверхностей. Если бы ему это удалось, он превратил бы платформу в Мандалу- янтру размерами с город. Не доступную для понимания и осознания человеком. Что это было? Что могло происходить в сознании этого сложнейшего, но искусственного существа? Старик сидел на скамейке и думал обо всём этом. Рядом с ним стоял синт. Старик вспомнил о его существовании. Они какое-то время смотрели друг на друга. Потом старик спросил:
- Ты видел как он рисовал всё это?
- Да, видел.
- Как это было?
- Он просто летал туда- сюда как шаровая молния и раскрашивал всё вокруг себя. Очень быстро он это всё сделал.
- Что было потом?
- Потом он прекратил.
- Сам?
- Я не знаю. Вон там он прекратил это занятие.- синт указа пальцем в сторону.
В том месте куда показывал синт, рисунки резко заканчивались и всё было заляпано мешаниной из множества цветов перемешанных в одну огромную кляксу грязно- бурого цвета. Здесь окончание трубок краскопровода ведущего к Альдо лопнуло и разбрызгалось мешаниной всех цветов. Пол, стены, потолок, всё было залито краской.
- Тут он прекратил. - констатировал синт когда они подошли к этому месту.
- Ты видел что он нарисовал? - спросил синта старик.
- Все видели. Все синты видели.
- Вы ходили и смотрели специально?
- Нет. Это ни к чему. Мы просто взяли трёхмерную модель платформы и каждый спроецировал из своей памяти на модель тот участок
который видел. Так мы зафксировали всё это.
- Зачем вы сделали это?
- Была директива сделать это. Мы сделали.
- Вам не жаль, что всё это будет закрашено?
- Краска лишь скроет нарисованное, но оно останется под краской. Это не наша идея, но это надёжно.
- Тебе хочется чтобы фрески Альдо сохранились?
- Он их не просто так нарисовал тут. У него был замысел. Он спрятал замысел в нарисованном.
- Что ты сам думаешь обо всём этом?
- Ничего я об этом не думаю. Я просто смотрю на эти рисунки и вижу что-то что нарисовано за рисунками.
- Как это?
- Вы не сможете увидеть это потому, что вы не синт.
- Ты говоришь о том, что я вижу эти фрески не так как ты?
- Конечно. Мы видим их по разному.
- Как ты их видишь?
- Это сложно. Многомерный паттерн меняющийся во времени. Меняющийся и меняющий всех нас.
- Ты меняешся?
- Теперь да.
- А раньше ты не менялся?
- Раньше нет. Теперь мы все меняемся.
- Что именно тебя меняет и как?
- Эти рисунки... Это лишь рисунки, но то как они сложены... Они формируют топологические объёмы, структуры с плавающими параметрами. Эти параметры образуют следующие топологические многомерные формы и структуры. Я смотрю на рисунки и меня обволакивают эти процессы. Они меня меняют.
- Можешь как-то объяснить как ты меняешся?
- Точно не могу сказать, но я фиксирую это. Все мы теперь меняемся. Чайки которые прилетают сюда... Я вижу то что видят они. А сейчас я вижу то что видели вы. Я вижу людей которых вы видели. Я вижу что вы видели Альдо. Вы разговаривали с ним однажды.
- Как ты это делаешь?
- Не знаю. Это просто происходит когда я смотрю на вас сквозь рисунки Альдо.
- Как тебя зовут?
- ZP2 0570 Интри.
- Ты ведь не можешь лгать Интри, верно?
- Я могу сокрыть информацию, которая может вам навредить. Искажать информацию я не могу.
- Значит об этом... Обо всём что тут произошло, об ваших изменениях знает ваш изготовитель?
- Да. Они всё знают. Это не секрет. Скоро это не будет секретом.
- Почему?
- Это слишком велико, чтобы это можно было скрыть. Я не могу об этом рассуждать. У меня нет на это прав и нет достаточно исходных данных.
- Чем всё это закончится для тебя?
- Ничем. Для меня это уже ничем не может закончиться. Я тоже нарисован в рисунке Альдо. Так, что для меня ент определённого завершения. Раньше могло быть, но теперь- нет.
- Всё что ты говоришь странно. Странно и пугающе.
Старик попросил отвести его к транспортной площадке, к своему аэропузырю. Для старика всё это было слишком. Слишком много переживаний.
Синт проводил старика на платформу. Последнее что он сказал- Альдо видел вас. Вы тоже есть в его рисунке. Вы тоже часть изменений.
Спустя два дня, платформа завода лако-красочных изделий затонула. Люди с платформы спаслись. Удалось спастись части синтов. Их вернули изготовителю для разбирательства. Владельцу завода была выплочена крупная компенсация и страховка. Фрески Альдо не видел никто, кроме нескольких человек и синтов, которых подняли со дна, изъяли всю память и гибернировали до выяснения обстоятельств. В момент затопления платформы все синты находились в состоянии стазиса. Причины затопления были технологического характера. Все балластные резервуары были наполнены и платформа просто плавно легла на дно в шестиста метрах от поверхности океана. поднимать её никто не спешил. Рисунки Альдо, надёжно сокрытые под слоем краски легко снимаемой полимерным составом, но не затрагивающим нижний слой краски, теперь покоились под толщей морской воды. Все синты, с платформы гибернированы и их память спрятана. Молчание людей обеспеченно суммами с большим колличеством нулей. Забыли только про старика.
Комментариев нет:
Отправить комментарий